Палачи или герои?

16.07.2020 14:34

История русских сёл в Калмыкии начинается с указа от 30.12.1846 «О заселении дорог на калмыцких землях Астраханской губернии». На тракте от Царицына до Ставрополя предполагалось учредить села (станицы) с русским населением. В истории села Кормовое, (ныне в Ростовской области) записано «…надо отдать должное коренному населению степи-калмыки не только не препятствовали переселенцам обустраивать их быт, но и всячески помогали им, обучали их премудростям пастбищного содержания скота». Уже в 1854 году журнал «Волга» отмечал, что обеспеченность скотом у переселенцев в два раза выше, чем у других государственных крестьян Астраханской губернии и уступала только калмыкам.

Вчерашние крепостные, униженные рабством в местах своего прежнего обитания, на степном раздолье Калмыкии, вдали от чиновников, судей и приставов, нагло обиравших их, впервые почувствовали пьянящий воздух свободы. Благосостояние их росло. В селах стали строить церкви и школы. Главным тормозом в дальнейшем развитии русских поселений стала нехватка земли. Вся земля кругом принадлежала калмыкам. Выходить русским крестьянам за пределы выделенной им под заселение земли строжайше запрещалось и наказывалось государством. Всеми делами в Калмыцкой степи ведало Управление Калмыцким Народом. Руководил им Заведующий калмыцким народом, которому подчинялись Улусные попечители. Работали в улусных управлениях, за очень редким исключением, только русские люди. В Манычском улусном управлении служил и Пётр Анацкий. Богатые русские чиновники Калмыцкого управления были против раздачи калмыцкой земли крестьянам, так как через подставных лиц брали её в аренду за бесценок и уже за приличные деньги сдавали её жаждущим земли крестьянам. Общественный капитал калмыцких улусов из-за этого пополнялся на порядок меньшими суммами, поэтому так мало было в Калмыцкой Степи школ, больниц, хороших общественных зданий.

Уже в начале двадцатого века земельный вопрос в Калмыцкой степи значительно обострился. Во всей Астраханской губернии Калмыцкая степь занимала 70 % всех земельных угодий. Русскому населению катастрофически не хватало земли. Из-за потрав переселенцами выпасов, сокращались и территории для содержания скота калмыцкого населения. В 1912 году в Петербурге на совещании в МВД сообщалось, что переселенцы из села Улан-Эрге, содержат 150 тысяч овец-мериносов и за взятки в Улусном управлении фактически пасут их на территории Манычского и Ики-Цохуровского улусов, вытаптывая там пастбища. Широко известна 15-ти летняя тяжба переселенцев из села Солодники с калмыками Ики-Бухусовского аймака. Были межнациональные столкновения на этой почве. В один из таких дней старшина Ики-Бухусовского аймака дал телеграмму в Калмыцкое управление о захвате земли «Крестьяне толпой приступили к массовому скосу травы. Стражников крайне необходимо. Дорог каждый час». Дело это безрезультатно рассматривалось долгое время. После революционных событий земля так и осталась за крестьянами села Солодники. И это происходило по всему периметру границ калмыцкой степи. Обострились и отношения между старыми и новыми переселенцами. Первопоселенцы уже вжились в степной быт, наладили связи с калмыцким населением. Так, ревизор Кошкин писал в отчёте, что «… новые русские поселенцы в Яшкуле терпят притеснения от русских же старожилов. Первопоселенцы насильно закрыли школу для детей новых жителей, а калмыцкое общество берёт с них более высокую плату, чем со старожилов…».

Первая Мировая война и революция еще больше обострила эти противоречия. В 1917 году с фронта в русские сёла Калмыцкой степи стали возвращаться вооружённые фронтовики. Хлёсткие лозунги Революции: «Мир - народам, фабрики - рабочим, землю - крестьянам», прочно засел в их головах. Оружие в руках пьянило головы, придавало силы. В степи царило безвластие. Толпы вооруженных крестьян, вчерашних солдат Мировой войны, опьяненных безнаказанностью, ринулись захватывать близлежащие калмыцкие земли. Вопиющий случай, произошёл с первым профессиональным лесоводом Калмыкии Гарёй Джиринтеевым. После окончания курсов по лесоразведению при Астраханской школе садоводства Лесной департамент направил его в 1884 году работать на Тингутинскую лесную плантацию. На протяжении 35 лет он занимался лесоразведением на тракте. Крестьяне села Дубовый овраг (ныне всем хорошо известного в Калмыкии),арендовавшие калмыцкие земли, объявили их своей собственностью, мало того, они стали выгонять калмыков хотона Тингута с их выпасов. Будучи грамотным человеком Гаря Джиринтеев написал от имени земляков жалобу в Царицынский исполком. Письмо было перехвачено.

Крестьяне захватили и вывезли всех подписавших письмо калмыков к себе в Дубовый овраг, закрыли их под замок. Ежечасно подвергали их издевательствам и избиениям. Через три дня до властей всё-таки дошли вести о происшедшем и калмыков освободили. Гаря Джиринтеев после этих событий заболел, с трудом мог передвигаться, так как ему отбили почки. Спустя немного времени проходившие мимо красноармейцы заразили семью Джиринтеевых сыпным тифом. Так трагически ушёл из жизни первый лесовод Калмыкии.

Для грабежа калмыцкого населения стали снаряжаться целые экспедиции вглубь Калмыцкой степи, они уводили скот, грабили даже нехитрое имущество и убивали свидетелей своих преступлений. В Астрахани организовывались целые банды для разбоя. В Харахусовском улусе особой жестокостью отличался отряд Льва Татищева. Прикрываясь революционными лозунгами, бандиты жестоко грабили и убивали безоружное калмыцкое население. Посланный из Астрахани на поимку Татищева отряд Бочкарёва покончил с бандитами, забрал у них награбленное и тут же продолжил снова терроризировать и грабить калмыцкое население. Просьбы калмыцких советских органов выдать им оружие для защиты встречали в Астрахани постоянный отказ. Только создание Хохолом Джалыковым и другими коммунистами конных улусных сотен остановило этот беспредел в степи.

Все эти бандгруппы из переселенческих сёл трансформировались в отряды самообороны и в дальнейшем стали основным пополнением Красной Армии в калмыцких степях. Начал процветать сепаратизм. Зажиточные сёла вокруг Элисты решили выйти из состава Калмыцкой степи и организовали новое образование - Элистинский уезд, с подчинением напрямую Астрахани.

В боях отрядов самообороны против потерпевших поражение в Астрахани и отступавших в Сальские степи войск князя Тундутова и генерала Сахарова, особо отличился своей военной смёткой и храбростью Георгиевский кавалер Пётр Анацкий. Именно в это время мученически погиб окончивший Александровский лицей в СанктПетербурге юный князь Мунко-Темир Тюмень. Он был захвачен в плен отрядом самообороны. Его конвоировали из Ремонтного в Зимовники. Во время пути издевались и постоянно избивали. От побоев он скончался, тело его было брошено где-то на обочине. Пётр Анацкий знакомый с административной работой еще в Управление Манычского улуса, помогал Исполкому нового Элистинского уезда. Но канцелярская работа претила бывшему подпрапорщику 20-го пехотного Галицкого полка. И отряд самообороны, назвавшись Элистинским полком, а затем дивизией, собрав бывших солдат со всей округи, поехал наводить порядки в соседние Области Войска Донского, а именно в Сальский округ, основным населением которого были казаки-калмыки. Целью был грабёж зимовников конезаводчиков, где паслись большие косяки породистых лошадей. Грабили как русских, так и калмыцких хозяев. Был разорён один из известных конезаводчиков Санжа Бакбушев. На беду на зимовнике у родителей находился его сын, сотник 17 Отдельной Донской казачьей сотни Бадьма Бакбушев, за боевые подвиги в Первую Мировую войну награждённый орденом святого Владимира 4 степени с мечами и бантом, орденами Святого Станислава 2 и 3 степени с мечами и бантом, орденом Святой Анны 3 степени с мечами и бантом, орденом святой Анны 4 степени (Аннинское оружие «За храбрость»). Его вместе с хозяином соседнего зимовника Бадмой Сельдиновым арестовали и конвоировали на станцию Зимовники. По дороге постоянно избивали. На железнодорожной станции их еле живых после допроса поставили возле ямы полной трупов и расстреляли. Так называемый Элистинский полк под командой Петра Анацкого двинулся на станицу Граббевскую. По воспоминаниям жителей станицы, дать отпор на тот момент было некому. Почти все казаки-калмыки воевали в Зюнгарском полку. Вместе с казаками станицы Платовской они составляли костяк знаменитого полка Донской армии. Уже в наши годы уроженцы станицы ездили на место, где раньше стояли их мазанки. Ещё живы были свидетели событий Гражданской войны. Они рассказывали, что командовал бандитами комиссар Анацкий. Он окружил станицу десятью пулемётными тачанками. Население в таких случаях обычно пережидало напасть, прячась в соседних со станицей балках. В хуруле находились манджики и гелюнги, молились за избавление от беды. Как такового боя за станицу не было. Пётр Анацкий, находясь на службе в Улусном управлении знал, как калмыки относятся к своей вере, но это его не остановило. Он скомандовал «огонь» и стены хурула пронзили пулемётные очереди. Деревянные части хурула загорелись, начался пожар. В огне метались фигуры священнослужителей, их тоже разили пули. Кроме самого здания-сюме, в хуруле был небольшой домик, где хранился Ганджур, привезённый из Тибета, старинные грамоты и документы. Там же находилась усыпальница Ламы Донских Калмыков Коти Баджугинова- уроженца станицы. Элистинский полк ещё сутки занимался грабежом, убийствами и насилием в станице. Все эти факты были рассказаны свидетелями этого преступления, записаны Прасковьей Эрдниевной Алексеевой. Каждый рассказчик расписался в достоверности рассказанного. Эти записи были упакованы в ёмкость и закопаны на месте, где когда-то стояла богатая станица и где жили раньше почти две тысячи жителей. Открыто написать о зверствах Красной Армии тогда было просто невозможно, поэтому воспоминания закопали на месте уничтоженного хурула. На этой встрече присутствовало почти 50 станичников и их потомков.

В ноябре 1918 года в Элисту прибыл известный Царицынский (Волгоградский) большевик Иван Тулак, иногородний станицы Морозовской. Его назначили Командующим Степным фронтом. Он начал наводить порядки в Элистинском полку и других фактически партизанских частях. Действовал он довольно жёстко. С вольницей было покончено. В декабре 1918 года русские крестьяне сёл Элиста, Приютное, Ремонтное, Кормовое, Бислюрта, Кресты ещё вчера устанавливавшие у себя Советскую власть и силой оружия насаждавшие идеи всё поделить поровну в Калмыцкой степи, подняли восстание. Подавляющее большинство их было солдатами Элистинского полка. Возмущёны они были продразвёрсткой и Декретом СНК РСФСР от 03.12.1918 где местным Советам было разрешено устанавливать более 60 видов налогов на крепких хозяев. А хозяева в сёлах Элиста, Ремонтное, Бислюрта, Шандаста и Керюльта были крепкие. В ходе восстания крестьяне разгоняли комитеты бедноты, избивали партийных и советских работников, уничтожали описи своего имущества, хранящиеся в сельсоветах. Выехавший в село Кресты (ныне село Первомайское) на подавление мятежа Иван Тулак с военкомом уезда Пастушковым были буквально растерзаны крестьянами и своими же красноармейцами. Восстание вскоре было жёстко подавлено частями Красной Армии прибывшей из Царицына. Пётр Анацкий не был глупым человеком, быстро сориентировался и принял непосредственное участие в подавлении контрреволюционных выступлений своих бывших однополчан и соседей. Почти сразу же он заменил убитого элистинцами Ивана Тулака на посту Командующего Степным фронтом. Пробыл он им всего неделю. В боях под селом Дивное он получил смертельное ранение. Рассказывают, что смертельное ранение было в спину. Земляки не простили предательства. Похоронили его почему-то не в родном селе Приютное, а в селе Бислюрта (ныне село Воробьёвка). Могилу Анацкого, в первые годы, не раз оскверняли. Родственники погибших повстанцев и в могиле не давали покоя Петру Анацкому.

Как мы видим из нашей публикации, личность Петра Анацкого неоднозначная, как в глазах калмыков, так и в глазах русских горожан. Время тогда было жестокое и кровавое. Наша православная церковь, тоже думаю, даст свою оценку человеку, давшему приказ стрелять по храму, пусть даже и не христианскому. Всем, ратующим за сохранение памяти Петра Анацкого, а таких как мы видим, достаточное количество, даже почемуто среди калмыков, предлагаю начать сбор денежных средств на создание памятника Георгиевским Кавалерам, героям войн за Россию. Преподавателю истории, одному из наших лучших калмыцких учителей Дмитрию Довгополову, раз он уже открыто, в эфире, выступил за увековечивание памяти Петра Анацкого и, судя по всему, искренне переживает за увековечивание его памяти, предлагаю возглавить этот процесс. Как историку, собрать данные о номерах Георгиевских крестов и описание подвигов Петра Анацкого в наградных документах. А инициаторов переименования проспекта Остапа Бендера во властных кругах, прошу материально поддержать создания памятника Георгиевским Кавалерам на городской Аллее Героев. Со своей стороны предоставлю копии документов на награждении Георгиевскими крестами всех 4 степеней других наших земляков: Якова Делекова, Церена Джувинова, Василия Нусхаева и Василия Урхусова. Постараюсь найти и документы на награждение Василия Жолобова, представителя известной русской фамилии Калмыцкой степи. В ряду Георгиевских кавалеров полного банта, имя Анацкого будет неоспоримо, так как его подвиги в войнах за Россию нельзя ни отменить ни умолчать о них. Всё это конечно при подтверждении его статуса Георгиевского кавалера наградными документами. Так что, пора делом доказывать свой патриотизм и желание сохранить память Героев Калмыкии.

Источник: газета «Элистинский курьер»/Валерий Кутушов.