Переход (Глава 1)

19.10.2009 14:30

Цикл статей, посвященных событиям 70-х годов XVIII столетия.

ЧАСТЬ I. ПЕРВОЕ СТОЛЕТИЕ

Великий Л.Н.Гумилёв однажды сказал: «Калмыки - мой любимый народ. Не называйте меня Львом, называйте меня Арсланом (Арслан по-калмыцки – Лев)». Когда слышишь такие слова, тебя пронзает словно электрическим разрядом, плечи распрямляются и ты чувствуешь себя багатуром, словно напившись из живительного родника волшебной воды Аршан. Прожив на этом белом свете не один десяток лет, я заметил одну поразительную вещь - уровень духовности и величия любого человека определяется по уровню его уважения к калмыкам. Нет, не просто уважения к иным народам и культурам, в том числе и к калмыкам. Это само собой разумеющееся свойство любого нравственного и умного человека. А вот именно - к калмыкам. Ну что, казалось бы, стоило Александру Сергеевичу Пушкину в своей «Капитанской дочке» вложить в уста Емельяна Пугачева допустим, башкирскую или казахскую сказку, с аналогичной темой свободы. Никто бы не заметил. Ан нет, Пушкин упомянул калмыков: «лучше тридцать лет питаться свежей кровью, чем триста лет есть падаль». Кстати, не каждый знает, что «старая калмычка», рассказавшая Пугачеву сказку об орле и вороне, была на самом деле и жила во времена Пушкина. Это была крещёная калмычка, оренбургская казачка Агриппина Невзорова. Эту сказку великий поэт услышал от Иосифа Игнатьевича Железнова(1824- 1863г.г.) – самого крупного писателя – казака середины XIX века.

Чем же мы, калмыки, заслужили такую честь? Неужто, в нас есть что-то, чего нет у других народов? Какая изюминка есть в нашем народе, что заставляет выделять нас, калмыков, из множества других, не менее интересных этносов? Может быть, прав Константин Паустовский, когда говорил: «Калмык это как маленький ребёнок, любит слушать сказки и верит в них». А может быть, также прав Александр Дюма-отец, утверждавший, что «калмык прирождённый воин, абсолютно неприхотлив, легко переносит любые тяготы жизни, но очень хвастлив»?

Может быть, за этой детской чертой характера – быть лучше всех - и кроется загадочная калмыцкая душа? Что происходит сейчас с нами? Почему мы потомки тех, кто бороздил Великую Степь от Тихого океана до Адриатики, так быстро сдаём свои позиции? Почему потомки тех, кто дрожал от страха только от одного слова «джунгар», сейчас бросают нам в лицо: «Вы умирающая нация!»?

И, тем не менее, нас продолжают любить, восхищаются нашими песнями и рукоплещут нашим танцам! Наши дети толпами поступают в престижные московские вузы, и это считается в порядке вещей. Калмыцкие женщины продолжают рожать героев, воинов. Но при этом молодёжь не знает своего языка. Самый красивый язык в мире звучит все реже и реже, старики уходят, а молодая поросль забывает, что они несут ответственность за будущее нашего уникального этноса.

Ну, скажите, какой еще такой народ живёт в окружении абсолютно неродственных народов, совершенно других религий и менталитетов, и при этом ещё умудряется «держаться на мизинце левой ноги»? Несмотря на мощнейший религиозный и социальный прессинг окружающей среды в течение четырёх столетий, мы умудряемся сохранять свою культуру и уникальность. Ни один народ в мире не перенёс столько лишений и страданий, как калмыки-ойраты.

Где конец нашим страданиям? Где та сказочная «страна Бумба», воспетая нашими джангарчи?

Лично я убеждён, корни страдания нашего народа заложены в нас самих. В нашем хроническом неумении сплотиться в нужное время, сжать все силы и средства в один кулак и «на зубах» идти к своей «стране Бумбе». Мешает наша лень-матушка, мальчишечья горячность, детская ранимость, обидчивость, доверчивость. Наши правители забывали, что сыр бесплатным бывает только в мышеловке, и часто попадали в ловушки, построенные более изощрёнными и коварными правителями стран-конкурентов в этом непростом мире. Наши ханы, словно мальчишки, играли в политические «шахматы», зачастую проигрывая, потому что не знали, что перед ними сидят умудрённые «мастера» политических интриг и комбинаций. За их проигрыши расплачивался простой народ, и только удивительная терпимость к страданиям и лишениям народа-воина позволяла нам, калмыкам, выживать в почти безнадежных ситуациях.

«Калмыки - мой любимый народ. Не называйте меня Львом, называйте меня Арсланом»

Этот постулат я попытаюсь раскрыть на примере одной из самых трагических страниц нашей истории - уходе части калмыков, а, вернее, торгудов в Китай в 1771 году. Мне кажется, эта тема раскрыта ещё не до конца. Да, есть на эту тему множество капитальных трудов наших отечественных и зарубежных историков, любой желающий может их изучить, сотни исследователей публикуют результаты своих поисков на страницах Интернета. Но читая все эти труды, не можешь избавиться от ощущения, что за этими научными рассуждениями, чего-то не хватает, нет какого-то «этнического аромата», свойственного произведениям, например, Льва Гумилёва. Чтобы многое понять, из того, что произошло в то далёкое время, мне кажется надо быть калмыком не только по паспорту, но и по духу. Ибо нелогичные, а зачастую непродуманные поступки действующих лиц тех событий, можно понять только если ты знаешь душу народа изнутри.

Что касается темы ухода калмыков в Китай, то здесь все историки и исследователи делятся на две группы: первая - калмыкам было плохо в России и поэтому они ушли на свою историческую родину. Вторая - калмыкам в России было хорошо, но на них нашло затмение и они покинули Россию, приютившую их. В последние годы появилась еще одна группа исследователей, утверждающая, что уход калмыков, это закономерность в результате естественных социально- миграционных процессов.

Мы будем рассматривать все представленные направления исследования.

Источник: Элистинский курьер от 1 мая 2009/Эрдни Михалинов.